- Хорошо, а что насчет медитации? - невинно поинтересовался Оби-Ван, собирая вещи. Он завершил свою миссию чуть раньше, и его прилет должен был стать сюрпризом, но пришлось сказать об этом Энакину сразу, потому что тот каждый раз с огромной надеждой спрашивал, когда же его учитель вернется. У самого учителя. Как Кеноби понял, падаван ему достался весьма тревожный, глубоко переживающий даже несущественные мелочи, накручивающий себя по совершенным пустякам, так что лучше уж ему было сообщить, что в день его рождения он вернется, чем устраивать какой-то там сюрприз, обрекая мальчика на возможную бессонную ночь с бесконечной рефлексией. И так по этому поводу возникали некоторые подозрения. Потому что Оби-Ван звонил каждый день, выбирая время вечера на Корусанте, и иногда получалось, что довольно позднего, но Энакин все равно отвечал почти мгновенно, как будто не спал и только этого ждал. По началу он звонил, чтоб коротко узнать о его самочувствие и успехах в тренировках, но потом их разговоры стали затягиваться: падаван рассказывал про вообще все, что происходило, и просил рассказать ему о миссии, и джедай заподозрил, что тому в принципе почти все равно, о чем говорить, лишь бы не прерывать связь. Он убедился в этом накануне, когда сказал, что ему нужно написать для совета отчет, потому он закончит их беседу, на что Скайуокер поспешно заявил, что совсем не будет ему мешать. Поэтому теперь он собирался к отлету так же в “присутствии” Энакина.
Это была уже не первая миссия, на которую он улетал, но созваниваться они начали еще с первой. Оби-Ван рассчитывал, что это немного поможет его ученику не чувствовать остро одиночество и немного сможет примирить с отсутствием учителя. Успокоит в конце концов. Хотя Кеноби и попросил с него обещание не пытаться уйти из Храма куда-то в его отсутствии, пообещав, что они будут посещать Корусант вдвоем, и он ему постепенно покажет весь город. Джедай не хотел, чтоб мальчик чувствовал себя рабом и здесь, после того, как тот освободился от хозяина, даже разрешил не звать себя мастером, если ему будет это неприятно, но Скайуокер пока еще просто не знал, как живут свободные. К тому же он так хотел стать джедаем, что считал необходимостью посвящать каждую минуту обучению, хотя почти сразу же нашлось то, что ему по душе, и то, что совсем не по нраву. Например, с медитацией пока что выходило все не очень, но Оби-Ван понимал, что это из-за большого количества переживаний: его ученик не мог сам отречься от всех своих эмоций и насущных проблем, потому его нужно было каждый раз подталкивать и помогать. К тому же он существенно успокаивался от одного присутствия мастера, если перед этим ничего не всколыхнуло хрупкий внутренний мир. Тем не менее Кеноби думал, что стоит попрактиковать с ним подвижную медитацию, занять его руки настолько, чтоб мозг сам собой выключился от всего остального, давая себе возможность поймать равновесие.
В общем, Оби-Ван и не рассчитывал, что Энакин расскажет ему на вопрос дивную историю о том, как он каждое утро встает с рассветом, чтоб очистить свое сознание в характерной позе в Саду, спрашивал он скорее для того, чтоб напомнить ученику, что им придется этим заниматься и дальше. Квай-Гон и Совет считали, что он Избранный, что он должен восстановить баланс Силы, но для начала ему нужно было найти свой собственный, и в этом Кеноби собирался ему помочь. Научить.
Оби-Ван боялся своих новых обязанностей, но взялся за них охотно и со всей серьезности, быстро поняв, что ему достался действительно очень способный падаван. Да, он ничего не знал об укладе джедаев и жизни в Храме, об их принципах и целях, но в то же время его родство с Силой находилось на самом высоком уровне, и он показывал такой потенциал, который бы не каждый мастер мог достигнуть в своей жизни. Кеноби в его возрасте не мог ничего подобного, хотя считался обладателем довольно высокого потенциала.
- Ты еще и время обеда пропустил, - мастер для падавана учитель, наставник, но не родитель и не нянька из яслей, но с другой стороны мастер должен заботиться о своем ученике и его благополучии, если тот сам еще не дорос до таких вещей, как благоразумие. Да и кто в молодости вообще задумывался о таких вещах как какие-то там режимы сна и отдыха, питания, тренировок? Сам Кеноби едва ли не год назад еще был готов проводить со световым мечом часы напролет, лишь бы добиться одобряющего взгляда Квай-Гона. А теперь ему не выдали методичку с названием “как воспитать идеального джедая”, и он резко вспомнил о всех этих вещах.
- Там на верхней полке есть печенье, поешь хотя бы его, - Оби-Ван, конечно, был уверен, что в столовой Энакина покормят и вне расписания, не зря же он лично ходил туда всем улыбаться, строить глазки и показывать своего нового ученика, чтоб о нем позаботились в его отсутствие. Но знал нрав Скайуокера: тот не пойдет, он скорее будет изматывать себя упражнениями, потому что другие считают, что он слишком старый, чтоб учться, потому что боится не догнать, потому что хочет доказать, что он способен стать величайшим джедаем, и его недооценивают тут.
- Нет, не вставая на стул. Открой Силой и достань так же, - Оби-Ван как раз пользовался тем, что Энакин отвлекся, чтоб сложить его подарок. Это были инструменты, которыми бы можно было работать, чтоб собирать, разбирать и чинить дроидов, коих, давно списанных, можно было найти в Храме в достатке, если покопаться на складах, откуда не всегда вовремя вывозили подобный “мусор”. Падаван был мастером в механике, но все же еще не владел Силой на таком тонком уровне, чтоб откручивать мелкие гайки или паять микросхемы. Он пока что освоил ее грубое применение, но и оно впечатляло, потому что створка шкафа была открыта, а печенье найдено.
На время отсутствия Оби-Вана, Энакину было разрешено спать в его комнате и находиться там же. Во-первых, он бы туда проник и так при желании, что ему тот электронный замок, так лучше было дать официальное разрешение, во-вторых, если можно было при нем, то что менялось в его отсутствие, а, в-третьих, он и так с первых дней повадился к нему бегать и даже спать, потому что мучался кошмара. А перед отъездом Кеноби и вовсе уложил его спать в своей кровати, положив рядом плюшевого вуки, с которым прошел весь путь от самых яслей, а теперь передал собственному ученику. Он тогда сказал, что побудет с ним, пока Эни не уснет, но на самом деле у него было мало времени до отлета, и пришлось накрыть Скайоукера волнами спокойствия и нежности, чтоб он поскорее смог расслабиться.

По-началу Оби-Ван думал, что все будет куда сложнее - он ведь понятия не имел, как быть учителем и что рассказывать тому, кто вообще никогда не постигал аспекты Силы и не брал в руки световой меч. Но его здорово выручал Йода, который сказал, что Энакин все же должен посещать класс с остальными юнлингами, и великолепные способности Скайуокера, которые помогали ему осваивать все гораздо быстрее. Он даже напомнил чем-то Оби-Вану самого себя, ведь он тоже выделялся высокой степенью обучаемости.
Оказалось, что забота об ученике и его падаванство здорово отвлекали от смерти собственного мастера. Кеноби просто некогда было волноваться, переживать и рефлексировать, потому что Энакин умудрялся занять весь его день собой, вечер и часть ночи: у него было много вопросов, он хотел много тренироваться, он всячески демонстрировал, что не собирается оставаться один. Хотя он еще по традициям должен был сам тащить учителя на медитацию, тут все же приходилось брать лидерство самому джедаю. Ему только Вос периодически рассказывал, что он едва ли не главная звезда Храма в последнее время - убил ситха, перечил Совету и добился своего, стал едва ли не самым молодым мастером с падаваном, к тому же взял на обучение Избранного. Кеноби рассеянно кивал: ему было некогда.
Где-то через полтора месяца выяснилось, что Энакин еще и очень озорной в хорошем расположении духа. С ним можно прыгать по комнате, сражаясь подушками, его можно щекотать и заворачивать в одеяло, кружить в руках, а еще бегать по коридорам Храма. Бегали они ровно до того, как сам Оби-Ван не врезался в идущего магистра Винду. Врезался буквально, хотя падаван успел проскочить.
- Кеноби? - о, этот тон!
- Ммм… магистр, - вежливый кивок, - Целитель Душ сказал, что мне нужно больше позитивных физических нагрузок, не связанных с джедайскими практиками. Прошу простить меня, магистр. Мне нужно догнать своего падавана.
Он в общем-то не соврал, потому что Совет настоял на посещении лекаря после смерти Джинна, и тот действительно что-то такое написал в своих рекомендациях, правда, прочитаны они были ровно один раз.

- Попробуй помедитировать сам, - все же попросил его Оби-Ван, собираясь завершать их разговор, - мне нужно вылетать, чтоб приехать как можно раньше. Я уже буду ночью, не жди меня, поужинай и ложись спать, а утром я тебя разбужу. Если захочешь, потренируемся на световых мечах, хорошо?
Стоило ли говорить, что ученик его не послушает? Но Кеноби очень надеялся, что ему не придется читать нотации по прилету, особенно в день его рождения. Его так-то сложно было отчитывать, потому что он смотрел большими голубыми глазами, ярко сиял в Силе и брал джедая за его мантию маленькими ручками, после чего произносил его имя с такой интонацией, что дальше как-то само собой ему все прощалось. Оби-Ван не знал, в чем дело. Он просто словил себя на миссии на мысли, что соскучился по ученику и хочет скорее к нему вернуться. Что ему есть, к кому возвращаться. Что раньше у него был плюшевый вуки, от которого пришлось отказаться, говоря себе, что он уже взрослый, и мастер не поймет, а теперь у него есть плюшевый Эни, с которым так же прекрасно спится.

Когда он наконец-то посадил свой корабль, на Корусанте действительно уже давно перевалило за полночь. Оби-Ван еще в пути написал подробный отчет о миссии и отослал Совету, зная, что ему не придется в таком случае отчитываться еще и устно перед ними: если бы им пришлось собираться каждый раз, чтоб послушать о том, как рыцарь или магистр выполнили свое задание, то они бы просто не выходили из Зала. Если все проходило успешно и без эксцессов, то хватало просто текста. А для Оби-Вана это была одна из первых одиночных поездок в качестве самостоятельного рыцаря-джедая, и ему пока что не поручали что-то чересчур сложное и долгое, тем более его ждал падаван. Как бы магистры скептически ни отнеслись к обучению слишком взрослого Скайуокера, они все же дали согласие и должны были уважать собственное решение и помнить о том, чем Кеноби занят на Корусанте в первую очередь.
Это к тому же значило, что ближайшие два месяца его никуда не отправят, и он посвятит их занятием Энакина, тренировкам своей Соресу и продвижению по пути джедая. Двигаться он снова будет в паре, только теперь не со своим учителем, как было последние двенадцать лет, а уже сам в таком качестве. Раньше он мечтал о том, как будет самостоятельно помогать галактике, поддерживать мир, спасать людей на отдаленных планетах, а сейчас перспектива провести немного времени в тишине, покое и тет-а-тет с падаванам его только порадовала. Еще полгода назад его двигали отчаяние и долг перед учителем, которым он в тоске цеплялся за остатки надежды, он ничего не испытывал к мальчику, и в голове было только слово "надо", теперь ему было даже несколько стыдно за того себя. Как он мог не думать об Эни? Он узнал его лучше, он проникся к ним теплом и искренним желанием позаботиться, но как он мог не подумать о том, достаточно ли он сам хорош, чтоб его обучать? Знает и умеет ли он столько, чтоб это было достойно Избранного? Сможет ли он сделать его жизнь лучше, чем если бы он оставался с матерью? Точно ли он не подведет его?
Оби-Ван приходил к выводу, что недостаточно хорош, и ему непременно стоит работать над собой как можно больше. Это было справедливо, если учесть, что он даже не успел получить собственный личный опыт, но что сказать - в свои тринадцать он был куда более самоуверен и самонадеян, чем сейчас. С годами приходило куда больше ответственности и понимания в принципе, а смерть наставника и вовсе настолько глубоко ранила Кеноби, что выбила надолго почву из-под ног, поселив внутрь страхи и сомнения. Но джедай старался отпускать их в Силу - это не его путь, это дорога к темной стороне, хватит того, что он и так слишком опасно к ней приблизился и коснулся ее в момент смерти Мола.
Как только он оказался в ангаре, то сразу ощутил присутствие и понял, что Энакин пришел его встречать, хотя должен был давно лежать в кровати после вечерней медитации. Или хотя бы тренировки ката. Сразу проскользнула печальная мысль, что мальчику мог присниться кошмар, и он не смог снова заснуть и решил подождать учителя здесь, и Оби-Ван поспешил к выходу, забрав вещи. Он вообще очень ярко ощущал своего падавана - их ученическая связь получилась куда крепче, чем у него с Квай-Гоном, и Кеноби пока не знал, с чем это связано.
Его ученик нашелся довольно быстро - одиноко спал, прислонившись к ящикам, чем вызвал вздох смирения у своего учителя. Оби-Ван поудобнее перевесил сумку и поднял его на руки, стараясь не разбудить, но тот спал довольно крепко и даже не дернулся. Должно быть, довольно устал за последнее время, или это был тот самый здоровый сон молодого организма. Оби-Ван собирался расспросить его об этом утром, а пока шел по коридорам ровной неторопливой походкой. Он никуда не спешил, но на самом деле не хотел растревожить Энакина. И даже когда почти нос к носу столкнулся с магистром Винду - о, снова, почти на том же месте! - то поздоровался с ним довольно тихо.
- Магистр, - и почтительно кивнул головой, насколько это было возможно.
- Оби-Ван, - Мейс вернул кивок и остановился, оглядывая картину и явно давая понять, что простым обменом приветствий тут не обойтись, - что ты делаешь?
- Несу спящего падавана, - лично Оби-Вану это казалось очевидным, но объяснять, как так получилось, он не торопился, пока его не спрашивали, - я отправил отчет, миссия прошла успешно, - а это была смены темы, чтоб и не спросили.
- Да, я его прочел. Отличная работа, рыцарь Кеноби. А вот твой падаван устроил драку с юнлингом, - это звучало тоном "я же говорил", и джедаю он очень не понравился. В воздухе как будто ощущалось некоторое напряжение.
- Оу, - Оби-Ван поджал губы на секунду, - я поговорю с ним об этом, магистр. Спасибо, что сообщили.
Кеноби заторопился к себе, сраженный неприятной новостью. Нет, он не то чтоб был сильно удивлен, в конце концов мальчишки в таком возрасте часто дерутся, и юнлинги не исключение, у него ведь и самого случались инциденты, и он вырос в полноценного джедая по итогу благодаря мудрому учителю рядом. Следовательно, теперь он сам должен был стать мудрым учителем и правильно разобраться в этой ситуации. И все же Энакин не был агрессивным мальчиком, да, он рос рабом и знал кое-что о грубой силе - не мог не знать к огромному сожалению - да, он очень стремился овладеть боем на световых мечах, но это скорее была потребность стать сильным и научиться защищать себя. А так он даже в разговоре не упоминал чего-то вскользь или мельком о решении вопроса путем применения физического воздействия. Не говорил, что кто-то его разозлил настолько, что захотелось его стукнуть. Он вообще был очень добрым и дружелюбным мальчиком. Выходит, его довели до этого. Следовало разобраться. И, разумеется, рассказать о том, что кулаки это не выход там, где их можно не применять. Особенно, если следуешь по пути хранителя мира.
Растревоженный тяжелыми мыслями, Оби-Ван вернулся в их комнаты и осторожно уложил падавана в постель, сняв с него всю верхнюю одежду. Он не стал его оставлять одного в его комнате и отнес сразу в свою, потому что тот вроде как пришел встречать его и мог бы сильно расстроиться утром, так и не сделав этого. На его лице обнаружился синяк, который из-за плохого освещения был незаметен в ангаре, видимо, последствия драки, и его джедай осторожно намазал бактой, понимая, что он должен неприятно ныть. И только после этого он, наконец, улегся сам, замечая, что Энакин во сне нашел плюшевого вуки и прижал к себе, и от этой картине внутри поднялась волна тепла.

Утром он проснулся чуть раньше, наконец-то чувствуя себя хорошо и уютно в присутствии падавана, умылся, оделся и полез распаковывать вещи, достав оттуда подарок и маленькую нижнюю тунику. Он еще перед отлетом заметил, что те вещи, что Энакину дали в храме, когда его постригли и одели как маленького джедая, уже становились ему малы, кажется, он точно на сантиметр или два подрос за эти полгода. Так что не задумался ни на минуту, когда обнаружил на планете, где был с миссией, торговые ряды с одеждой. Он хотел сначала купить кипенно-белую, но вспомнил образ жизни своего падавана и откинул эту идею: он же обязательно запачкал бы ее в масле или чем-то подобном, а потом бы еще расстроился. А вот насыщенно серая, почти металлическая, из прочной ткани пришлась Кеноби по душе, и он так ей обрадовался, как будто она предназначалась лично для него. Но теперь он обнаружил, что, аккуратно свернутая вместе с его вещами, она пропахла его парфюмом: флакон упал и немного повредился где-то на дне, и теперь у всех вещей остался этот аромат. Впрочем, Оби-Ван быстро успокоил себя тем, что если бы Энакину не нравился его запах, то он бы давно об этом сообщил, потому что природа решила, что деликатность этому молодому человеку вовсе ни к чему.
- Эни, - позвал он, садясь на кровать и проводя рукой по его плечу, - просыпайся, - он его пошевелил, дождавшись реакции, - кажется, один юный джедай вчера уснул прямо в ангаре. Не знаешь, кто бы это мог быть? - как только падаван проморгался достаточно, чтоб осознавать реальность, они крепко обнялись, и Оби-Ван потрепал его по и без того взлохмаченной макушке, - давай, нужно успеть немного потренировать перед завтраком. Покажешь мне все, чему научился в мое отсутствие. А пока надень-ка вот это.
Пока Энакин одевался, все еще сонно, и торопился рассказать о том, как же так все произошло, а потом умывался - все еще торопясь рассказывать! - Оби-Ван и сам оделся, запахиваясь в мантии. Он успел оценить все преимущества нескольких слоев одежды и активно ими пользовался.
Как только они оба были готовы, Оби-Ван наклонился к ученику, чтоб снова его обнять. Наверное, больше потому, что действительно успел соскучиться.
- С днем рождения, дорогой, - тепло поздравил он, не зная, принято ли на Татуине праздновать, и как именно они это делают, - у меня кое-что есть для тебя, но я вручу это позже.
Мечи были готовы, и они через четверть часа уже дошли до ближайшего тренировочного зала, который очень удачно оказался свободным. Но прежде, чем начать тренировку, Кеноби сел на пол, скрестил ноги и пригласил Энакина сделать то же самое.
- Думаю, для начала нам стоит поговорить. Я слышал, что ты подрался, - в его тоне не было строгости или обличительных интонаций, но в то же время он был довольно серьезен, - тебя обижают другие юнлинги? Расскажи мне, что случилось.